Отрывок из книги «Плен» Арона Шнеера меня сильно удивил. Оказывается во время Второй мировой войны, Германия выплачивала денежное содержание западным военнопленным. Обо всем подробнее ниже.
*********
Уже в первые месяцы Второй мировой войны немецкая экономика начала испытывать потребность в рабочей силе. Поэтому военнопленных сразу же стали привлекать к работе в различных отраслях хозяйства.
На каких работах использовать военнопленных, решало Министерство труда. Но кроме него активное участие в распределении военнопленных принимал Геринг – ответственный за выполнение четырехлетнего хозяйственного плана, Заукель – генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы, организация Тодта, местные учреждения по трудоустройству, а также крупные промышленные концерны.
В соответствии с запросами, рабочие команды из военнопленных (Kriegsgefangenen Arbeitskommando- KgfArb. -Kdo) формировались и ра-спределялись из Шталага и его филиалов, число которых порой доходило до нескольких сотен.
Только на территории оккупированной Польши было более 2000 рабочих команд.
Кроме того, создавались рабочие военно-строительные батальоны – Kriegsgefangenen-Bau-und аrbeitsbataillon – BAB.
Так, например, Шталаг II-C (Грейсвальд) был центральным в Померании, и все рабочие команды занятые в сельском хозяйстве у бауэров (крестьян), в промышленности и на железной дороге, административно подчинялись Шталагу .
Польских пленных, первыми оказавшихся в немецких лагерях, сразу же привлекли к сельскохозяйственным работам. Уже в конце сентября 1939 г... в хозяйствах бауэров было занято около 100 тыс. польских пленных, а к концу 1939 г. почти 300 тыс.
Вначале пленные уходили утром из лагеря на работу под конвоем и возвращались поздним вечером, также под охраной. Но вскоре их стали забирать и возвращать сами бауэры. Работа у бауэров значительно облегчила жизнь военнопленных. Их перестал мучить голод: хозяева неплохо кормили своих бесплатных работников. Согласно специальной инструкции, военнопленным запрещалось есть за одним столом с бауэром или другим работодателем, а также с членами его семьи, так как «не подобает немецким женщинам и девушкам обслуживать военнопле-нных за столом», однако известны случаи, когда за общим столом с семьей хозяина сидели польские пленные.
Весной 1940 г. многие пленные были закреплены за конкретными хозяевами. С целью повышения производительности труда, чтобы не терять время на дорогу из лагеря на работу и обратно, им разрешалось жить у хозяев. Это еще более улучшило условия жизни военнопленных, хотя они продолжали числиться за тем или иным лагерем.
Штраусс-Марко вспоминает, что он вместе с товарищем «получили комнатушку в мансарде, а в ней – две кровати с чистой постелью, столик и полотенце». Такая идиллия была редким явлением. Чаще всего бауэры нещадно эксплуатировали военнопленных. Последние вспоминают, что бауэры «бьют, не дают ни минуты отдыха, гоняют с утра до вечера, даже в полночь выгоняют на работу. Раньше мы хотя бы знали, что после работы нас отведут на отдых в лагерь».
Весь быт и поведение пленных, работавших у бауэров и возвращавшихся в лагерь, подчинялись строгим предписаниям. Любые разговоры с немецкими гражданами, не связанные с работой, запрещены. Военнопленный должен был выучить фразу на немецком: «Какую работу я дол-жен выполнить?» Те же ограничения в общении касались и самих немцев: «Крестьяне и слуги говорят с военнопленными, только когда речь идет о работе и разных поручениях. Военнопленный не должен искать никакого общения со слугами». Особые ограничения касались общения с женщинами-немками.
Кроме польских, в сельском хозяйстве Германии были заняты более 83 % югославских, почти 55% — французских и около 27% бельгийских и английских военнопленных. Правда, положение польских военнопленных отличалось от положения других западных военнопленных.
Министерство иностранных дел Германии 20.11.1939 г. признало мандат Швеции как государства, осуществляющего опеку над польскими военнопленными, утратившим силу, «так как польского государства больше не существует».
ОКВ также в директиве от 15.04.1940 г. отметило: «Война закончилась полным уничтожением польского государства. Что касается польских военнопленных, то их статус соответствует конвенции 1929 г. относительно положения военнопленных, однако те постановления, которые предполагали существование польского государства как государства, ведущего войну, и постановления о праве и обязанностях государства-опекуна не имеют практического применения».
В результате этого большинство польских военнопленных, в основном унтер-офицеры и солдаты, были переведены в статус гражданских рабочих. Однако при этом проводилась сознательная дискриминация поляков. В первую очередь в статус гражданских рабочих переводили польских военнопленных украинского происхождения. Это объясняется тем, что нацисты начинают активно разыгрывать украинскую карту, с одной стороны, чтобы еще более укрепить недоверие и неприязнь, существующую издавна между украинцами и поляками, а с другой – в надежде (и не без оснований) использовать украинский национализм в будущей войне с Советским Союзом.
Так, к апрелю 1941 г. в Шталаге VIII-B (Ламсдорф) – содержалось около 18,5 тыс. польских солдат, из которых 95% составляли украинцы... В результате их перевода в статус гражданских рабочих и начавшимся в связи с этим освобождением, в лагере к концу апреля 1941 г. осталось 11 212 военнопленных, а к 31 мая 1941 г. осталось всего 1892 польских военнопленных.
С конца 1941 г. и за весь 1942 г. была освобождена большая часть и других польских военнопленных, правда, многих из них перевели в статус гражданских рабочих и оставили в Германии на принудительных работах в различных отраслях хозяйства. Они носили гражданскую одежду с нашитой на ней буквой «Р», имели некоторую свободу передвижения в пределах районов их работы, жили в бараках для иностранных рабочих. В лагерях остались в основном офицеры, те, кто из патриотических соображений не хотел работать на Германию, но к ним продолжали относиться в соответствии с Женевской конвенцией.
Однако в лагерях, где содержались польские офицеры, чаще, чем в лагерях для французских, английских и американских военнопленных, проводились обыски, личные досмотры, проверки писем и фотографий. Такое более жесткое отношение объяснялось тем, что на территории Польши в подполье активно сражалась против оккупантов Армия Крайова: в ее состав входили не сложившие оружия солдаты и офицеры польской армии. Свой резерв она черпала из освобожденных из плена или даже находящихся в нем.
К маю 1944 года в лагерях для военнопленных содержалось 48 600 поляков.
Неоднократно по разным дипломатическим каналам поднимался вопрос об обмене военнопленными. В конце 1943 г. или начале 1944 г. США и Германия при посредничестве Международного Красного Креста заключили соглашение об обмене небольшими группами военнопленных. В первую очередь в это число вошли тяжелораненые и больные военнопленные. Первый официальный обмен американских военнопленных состоялся 15 марта 1944 г. в Португалии, в Лиссабоне. В результате этого обмена 35 американских военнопленных на корабле «Gripsholm» возвратились в США.
В июне того же года 65 американцев из немецких лагерей были переправлены в Испанию и оттуда домой через Барселону. В сентябре 1944 г. 249 бывших американских военнопленных принял корабль, шедший в США из Гетеборга Швеция. После того, как в Румынии 23 августа 1944 г. произошло антифашистское восстание, и новое румынское правительство объявило войну Германии, в сентябре того же года около 1200 американских летчиков возвратились из румынского плена. В конце 1944 г. было заключено соглашение об обмене четырех групп военнопленных через Швейцарию.
Кроме обычного варианта: военнопленные на военнопленных, рассматривался обмен военнопленных на гражданских лиц, в частности, на еврейских детей, судьба которых была предрешена рамками «окончательного решения» еврейского вопроса.
На основании письма советника министерства иностранных дел Хорста Вагнера группенфюреру СС Мюллеру от 13.07.1943 г. можно предположить, что в мае-июне 1943 г. британское правительство при посредничестве Швейцарии обратилось к нацистскому руководству Германии рассмотреть вопрос о выезде 5 тыс. еврейских детей из Германии в Палестину. Вопрос решался при участии Риббентропа и Гиммлера, которые выступили категорически против. И МИД Германии, и СС предлагали англичанам разместить детей у себя и требовали обмена детей на немецких военнопленных. Такое предложение Германии должно было поставить Великобританию в неудобное положение: «или принять 5000 еврейских детей в собственной стране или покрыть себя пятном позора... вследствие отказа». Далее в письме Вагнера говорилось: «…даже если англичане примут наши условия, то нельзя исключить, что когда-нибудь будет произведен обмен еврейских детей на немецких военнопленных».
Британия после получения немецких предложений потребовала их уточнить, однако немецкая сторона расценила это как несогласие и объявило переговоры несостоявшимися.
Есть основания думать, что существовал еще один вариант обмена. Он мог быть предложен еврейскими организациями правительствам стран, воевавшим с Германией, в первую очередь, США и Англии. Суть его состояла в обмене немецких военнопленных на еврейских детей, обреченных на уничтожение в гетто и лагерях смерти. Никаких документальных подтверждений этому нет. Тем не менее известно: 17 августа 1943 г. в Белостокском гетто распространился слух, что детей из гетто вывезут в Швейцарию на специальном транспорте и обменяют на немецких военнопленных в соотношении: двух детей на одного немецкого военнопленного. 22 или 23 августа транспорт с 1260 детьми ушел из Белостока и 24 августа прибыл в гетто Терезиенштадт. Дети были полны надежд. Однако через 6 недель детей отправили в Освенцим.
Французских и бельгийских военнопленных также освобождали и репатриировали. В мае-июне 1942 г. было отправлено во Францию 7000 раненых французских военнопленных. Правда, вскоре, в связи с недостатком рабочей силы, французских военнопленных, как и польских, стали использовать в германском хозяйстве.
Однако часть французских военнопленных продолжала возвращаться домой. Это явилось результатом соглашения между генеральным уполномоченным по трудовым резервам Рейха Фрицем Заукелем, который требовал для германской промышленности 350 тыс. французских рабочих, и правительством Франции во главе с Пьером Лавалем .
Осуществляя эту программу «releve» («смена»), многие французы призывного возраста добровольно вызвались работать в Германии, чтобы дать возможность вернуться домой уже немолодым военнопленным. Французских военнопленных обменивали на французских рабочих в пропорции 1:3. Однако далеко не всем из них удалось воспользоваться этим соглашением, многие оставались в неволе: на 15 августа 1944 г. 600 тыс. французских военнопленных продолжали работать на Германию.
Оплата труда военнопленных регулировалась как соответствующими международными положениями, так и специальными распоряжениями Управления по делам военнопленных. Согласно Статье 34 Женевской Конвенции все военнопленные должны получать зарплату, однако специальный приказ запрещал дополнительную оплату за сдельную работу, сверхурочные часы и аккордный труд .
В результате зарплата военнопленных не могла превышать 60–80% зарплаты немецкого рабочего. Правда, и тут не обошлось без дискриминации польских пленных. Так, например, если западные военнопленные получали 70 пфеннигов за день, то польские – 50. В сельском хозяйстве оплата, как правило, отсутствовала: военнопленные работали за «крышу, стол и одежду».
В соответствии с Женевской Конвенцией, офицеры-военнопленные должны были получать денежное содержание в размере ставки офицера соответствующего ранга армии противника. После окончания войны правительство, чьи военнослужащие находились в плену, должно было возместить расходы по содержанию военнопленных стране, их захватившей и содержавшей.
Придерживаясь Конвенции, Германия выплачивала денежное содержание западным военнопленным. Правда, денежное содержание американских офицеров в плену было намного меньше, чем зарплата немецких офицеров соответствующего звания.
Американские офицеры, находившиеся в немецком плену, получали следующее ежемесячное пособие в рейхсмарках (RM):
первый (First) лейтенант 72 RM = 28,80$
второй (Second) лейтенант 81 RM = 32,40$
капитан 96 RM = 38,40$
майор [36] 108 RM = 43,20$
лейтенант-полковник 120 RM = 48.00$
полковник 150 RM = 60.00$
Из этих сумм, правда, делались вычеты за предоставляемую еду, одежду и за поврежденное военнопленными лагерное имущество, например, «посуду, испорченную военнопленными».
Военнопленные, содержащиеся в лагерях, получали только так называемые «лагерные деньги» lagergelt – «лагергелт». Эти «деньги» можно было использовать лишь на территории лагеря, делая покупки только в присутствии начальника команды или охранника в лагерном магазине или буфете. Военнопленным разре-шалось покупать записные книжки, тетради, спички, фитили для ламп. Западным военнопленным было разрешено часть своего лагерного содержания пересылать семье. Все это было оговорено в специальной инструкции.
И все-таки немецкий административный аппарат, известный тщательным соблюдением всех инструкций и распоряжений, порой делал непонятные сбои. В одних лагерях военнопленные получали регулярное месячное пособие не работая, в других – не получали ничего. В Шталаге XVII-B унтер-офицерам, не выходившим на работу, платили 7,5 рейхсмарок в месяц, или около 3 долларов. В то же время в Шталаге-люфт III летчики и офицеры жертвовали 1/3 своего месячного жалованья в общий фонд в пользу офицеров, не получавших денег. В том же лагере имел место случай, когда офицер даже после совершенного побега в ожидании суда получил 1/3 причитавшихся ему ранее денег.
В нарушение Статьи 31 Женевской Конвенции, запрещающей использовать военнопленных «на работах, направленных на удовлетворение нужд, связанных с ведением войны», немецкие военные власти широко применяли труд польских, французских, английских, бельгийских, голландских, а также и советских военнопленных при строительстве оборонительных сооружений, рытье окопов, траншей, подвозке боеприпасов, подвеске бомб к самолетам и непосредственно на заводах по производству вооружения и другой военной продукции.
Военнопленные, занятые в промышленности, чаще всего жили в лагерях при заводах, но иногда и в лагерях на некотором расстоянии от места работы. Поэтому жители немецких городов нередко могли встретить на улицах и в городском транспорте утром и вечером военнопленных, которые спешили на работу или торопились вернуться в лагерь. Для военнопленных, которым была предоставлена относительная свобода передвижения по служебным надобностям, в поездах были зарезервированы специальные купе.
Военнопленные, пользовавшиеся общественным тран-спортом, должны были носить военную форму и своим поведением не мешать пассажирам. Перевозка групп военнопленных в пассажирских поездах была запрещена.
Часть военнопленных продолжала оставаться в лагерях, это относилось в первую очередь к унтер-офицерам и офицерам, которых в соответствии со Статьей 27 Женевской конвенции нельзя было привлекать к работам без их согласия . В шталагах тоже находилось мало добровольцев работать на Германию. Так, в мае 1944 г. из 2750 американских военнопленных, содержавшихся в Шталаге III-В, лишь немногие вызвались добровольно потрудиться на полевых работах в сельских хозяйствах окрестных бауэров. То же самое происходило в Шталаге I-A и других.
Отрывок из книги Арона Шнеера «Плен». Глава 3. Использование труда военнопленных.
http://www.jewniverse.ru/RED/Shneyer/glava3zap%5B1%5D.htm
